Погруженное в мысли свои неизменно, Одиночество реет над камнем смертью, заботой, Где, свободный и пленный, Застыл в белизне полета Раненный холодом свет, напевающий что-то.
Не имеющее архитектуры Одиночество в стиле молчанья! Поднимаясь над рощею хмурой, Ты стираешь незримые грани, И они никогда твою темную плоть не поранят.
В твоей глубине позабыты Крови моей лихорадочный трепет, Мой пояс, узором расшитый, И разбитые цепи, И чахлая роза, которую смяли песчаные степи.
Цветок моего пораженья! Над глухими огнями и бледной тоскою, Когда затухает движенье И узел разрублен незримой рукою, От тебя растекаются тонкие волны покоя.
В песне протяжной Лебедь свою белизну воспевает; Голос прохладный и влажный Льется из горла его и взлетает Над тростником, что к воде свои стебли склоняет.
Украшает розою белой Берег реки божество молодое, Роща запела, Звучанье природы удвоив И музыку листьев сливая с журчащей водою, Бессмертники хором У неба бессмертия просят И своим беспокойным узором Ранят взоры колосьев И на карту печали свои очертанья наносят.
Арфа, ее золотые рыданья Охвачены страстью одною — Отыскать в глубине мирозданья (о звуки, рожденные хрупкой весною! ), Отыскать, одиночество, царство твое ледяное.
Но по-прежнему недостижимо Ты для раненых звуков с их кровью зеленой, И нет высоты обозримой, И нет глубины покоренной, Откуда к тебе доносились бы наши рыданья и стоны.
Звуки разные кругом: Кот мурлычет под окном, Чайник весело шумит И омлет с утра шкварчит.
Поезд - яростный трубач, Так гудит - хоть уши прячь! Флейту будто бы принес Музыкант пернатый - дрозд.
Прозвонят колокола И будильник наш - с утра, Вдруг сирена зазвучит - Все мотивы заглушит.
Тянет к музыке меня, Замечаю всё подряд, Всех же звуков мне милей Голос мамочки моей!
про звуки.
Автор: Маша Сноу
1
Дата: 19/11/2019
№ 381746
Слезы и звуки
О дева! Покровом завистливой мглы Подернулся взор твой — Соперник денницы; Ты плачешь — и слезы, как капли смолы, Дрожат и сверкают на иглах ресниц. И больно, и тяжко от слез мне твоих, Но если под бурей на жизненном море Скорбящей душе твоей легче от них — Плачь, милая, чаще: выплакивай горе! Всегда тебе вере целебный сей ключ, Родник утешенья, источник отрады; Под сердцем рожден и под сердцем кипуч — Сквозь очи он ищет воздушной прохлады.
А я… злая мука в предизбранный час Мне сердце зальет отравленной кровью, И грузом нависнув над стянутой бровью, Слезинки не выжмет из сумрачных глаз. Порой лишь, в минуты таинственной муки, Из сердца, где живы все язвы любви, Исходят и льются согласные звуки, И в них мне отрада: в них — слезы мои. Но ключ сей услады не верен: докучный, Порой н доходит до неба мой клик, Спирается грудь, и безмолвный, беззвучный, От зноя и жажды сгорает язык.
1839
про звуки.
Автор: Бенедиктов Владимир
0
Дата: 04/08/2015
№ 381869
Ода
Пойте, Пиндары, героев, Полководцев и царей, Пойте громы страшных боев, Блеск оружий, звук мечей; Славьте градов разоренье, Побежденных вопль и стон; Славьте царств опустошенье, Бедств, несчастий миллион. Вашей я нейду стезею, Я хочу любовь звенеть, Я хочу струной златою Прелести любезной петь. Что величество и слава - Что звук браней, звук побед - Что вселенной всей держава - Сонм несчастий, зол и бед! Нет покоя и на троне, Гордость коль на нем живет. Страждет сердце и в короне, Льются слезы средь побед. Рим среди торжествований, Мир когда весь победил, Жертвой был усобных браней, Кровь своих сограждан лил… Если с Лизой я играю, С ней смеюся, с ней шучу, Всё я, всё позабываю, Царств и славы не хочу! Нежны милой разговоры Мне дороже всех побед, Поцелуй ее и взоры Больше мне, чем целый свет. Их я, их я буду славить, Их я буду воспевать. Петь иное ум заставит — Будет чувства принуждать.
Когда колокола торжественно звучат Иль ухо чуткое услышит звон их дальний, Невольно думою печальною объят, Как будто песни погребальной, Веселым звукам их внимаю грустно я, И тайным ропотом полна душа моя.
Преданье ль темное тайник взволнует груди, Иль точно в звуках тех таится звук иной, Но, мнится, колокол я слышу вечевой, Разбитый, может быть, на тысячи орудий, Властям когда-то роковой.
Да, умер он, давно замолк язык парода, Склонившего главу под тяжкий царский кнут; Но встанет грозный день, но воззовет свобода И камни вопли издадут, И расточенный прах и кости исполина Совокупит опять дух божий воедино.
И звучным голосом он снова загудит, И в оный судный день, в расплаты час кровавый, В нем новгородская душа заговорит Московской речью величавой… И весело тогда на башнях и стенах Народной вольности завеет красный стяг…
На жизнь надеяться страшась, Живу, как камень меж камней, Излить страдания скупясь: Пускай сгниют в груди моей. Рассказ моих сердечных мук Не возмутит ушей людских. Ужель при сшибке камней звук Проникнет в середину их -
Хранится пламень неземной Со дней младенчества во мне. Но велено ему судьбой, Как жил, погибнуть в тишине. Я твердо ждал его плодов, С собой беседовать любя. Утихнет звук сердечных слов: Один, один останусь я.
Для тайных дум я пренебрег И путь любви и славы путь, Все, чем хоть мало в свете мог Иль отличиться, иль блеснуть; Беднейший средь существ земных, Останусь я в кругу людей, Навек лишась достоинств их И добродетели своей!
Две жизни в нас до гроба есть, Есть грозный дух: он чужд уму; Любовь, надежда, скорбь и месть: Все, все подвержено ему. Он основал жилище там, Где можем память сохранять, И предвещает гибель нам, Когда уж поздно избегать.
Терзать и мучить любит он; В его речах нередко ложь; Он точит жизнь, как скорпион. Ему поверил я — и что ж! Взгляните на мое чело, Всмотритесь в очи, в бледный цвет; Лицо мое вам не могло Сказать, что мне пятнадцать лет.
И скоро старость приведет Меня к могиле — я взгляну На жизнь — на весь ничтожный плод — И о прошедшем вспомяну: Придет сей верный друг могил, С своей холодной красотой: Об чем страдал, что я любил, Тогда лишь будет мне мечтой.
Ужель единый гроб для всех Уничтожением грозит - Как знать: тогда, быть может, смех Полмертвого воспламенит! Придет веселость, звук чужой Поныне в словаре моем, И я об юности златой Не погорюю пред концом.
Теперь я вижу: пышный свет Не для людей был сотворен. Мы сгибнем, наш сотрется след, Таков наш рок, таков закон; Наш дух вселенной вихрь умчит К безбрежным, мрачным сторонам, Наш прах лишь землю умягчит Другим, чистейшим существам.
Не будут проклинать они; Меж них ни злата, ни честей Не будет. - Станут течь их дни, Невинные, как дни детей; Меж них ни дружбу, ни любовь Приличья цепи не сожмут, И братьев праведную кровь Они со смехом не прольют!..
К ним станут (как всегда могли) Слетаться ангелы. - А мы Увидим этот рай земли, Окованы над бездной тьмы. Укоры зависти, тоска И вечность с целию одной: Вот казнь за целые века Злодейств, кипевших под луной.
«Я владею чудным даром, Много власти у меня: Я взволную грудь пожаром, Брошу в холод из огня, Из покоя в чад похмелья; А как песенку спою, Благотворного веселья Море в сердце разолью; Разорву покровы ночи, Тьму веков разоблачу, Проникать земные очи В мир надзвездный научу. Кто пленится сим чертогом — Крылья дам туда летать, С Аполлоном, гордым богом, Наравне позволю стать. Возложу венец лавровый На достойного жреца Или вмиг запру в оковы Поносителя венца. Я властна блаженства морем Грудь страдальца напоить Или вмиг счастливца горем, Как стрелою, поразить!..»
