Стихи и песни про ласточек

Ласточки - это небольшие птицы, которые обладают особым очарованием и красотой. Неудивительно, что их прелестные облик и жизненный путь так часто становятся объектом вдохновения для поэтов и любителей стихотворений.

Ласточки, эти изящные существа, всегда вызывают восхищение своей изящностью и манерой полета. Они, похоже, играют с воздухом, переливаясь в нем и витая над землей. Их крылья, словно нежные перо, позволяют обрести свободу, летать на небесах и проследить путь своей миграции на дальние расстояния.

Миграция ласточек - это явление, необычайное и восхитительное одновременно. Они покидают свои гнезда в поисках более теплого климата и путешествуют на сотни и даже тысячи километров. Их маленькие тела стойко преодолевают преграды и преодолевают силы природы. Возвращение ласточек после долгого путешествия становится символом весны и возрождения.

Считается, что ласточки приносят удачу и счастье. Их присутствие вокруг - это знак благополучия и долгой и счастливой жизни. Многие стихи и песни, посвященные ласточкам, отражают это великое значение.

Это маленькие существа, но они имеют большое значение в мире природы и в сердцах людей. Они радуют глаз своей прекрасной внешностью и заполняют мир своим щебетом и пеньем. Ласточки становятся символом свободы, красоты и вдохновения для многих поэтов и поэтесс.

Итак, ласточки - это не только птицы, они - это идеалы, которые воплощают в себе красоту и гармонию природы. Они напоминают нам о вечности и цикличности жизни, о неизменности порядка в этом хаотичном мире.

Они - символ надежды и обнадеживают нас, что всегда есть что-то более прекрасное, что ждет нас впереди. Всегда есть свет в конце туннеля, и ласточки напоминают нам об этом, летая в небе и напевая песни о своих захватывающих путешествиях.

В небе ласточка парила,
Набирая высоту,
К небу ввысь она стремилась,
Чтоб ощутить полета глубину.

Земля ее совсем не манит,
Она летает день за днем,
На землю редко осядает,
Исключенье состоит лишь в том,

Когда ей нужно гнездоваться,
Приходиться приблизиться к Земле,
Заняться сбором материала,
Быть подготовленной к весне.

Ласточка все время кружит в небе,
Ведь жизнь ее это полет.
Как грациозна она в небе,
И главное свободна от тревог.

Ласточки милые, крылышки острые,
Сверху любуетесь травами росными.
Рощей кудрявой, лугами и нивами,
Там, за деревней, речушкой под ивами.

Неба хозяюшки, птахи свободные,
Тут, под карнизом, места для гнёзд годные.
Вы каждый год радость нам обещаете
И непременно весной возвращаетесь.

Ветру сейчас самому помогаете,
И над землёй низко-низко летаете.
Предупредили - гроза приближается!
Близко к земле все цветы наклоняются.

Брызнуло каплями с облака ближнего,
Наземь слетело в саду много вишенья.
Птицы запрятались в гнёзда уютные,
Сделалась улица сразу безлюдною…

После грозы вы, как ноты весёлые,
На проводах. Песни лета над сёлами.
Щебет и трели, все вести хорошие -
Музыка радуг, цветов, трав не кошеных.

Летит над Волгой ласточка, парит,
Раскинув крылья, словно полумесяц,
И отражает отблески зари,
Мерцание берегового леса.

А после юркнет в узкое гнездо,
Которых множество в песчаной круче.
Среди корней корявых птицын дом,
И охраняет тень листвы могучей.

Сосна и ива... Странные друзья...
Всё оказалось в дружбе очень просто:
Переплелись корнями, что, ползя,
Как сеткою, окутывают остров.

Песчаные навесы над рекой,
Где ласточкиных гнёзд не счесть на круче,
И полнит благостью речной покой,
И кажется тот остров самым лучшим.

Что нам для жизни- — Уголок!
Для хлеба — нивы лоскуток!
Для садика земли частичка…
И я как маленькая птичка,
Беспечен, как она, и рад,
Коль из окна каких палат,
Или с чьего-нибудь балкона
Смотрю на синево наклона
Далеких, сводистых небес,
На расцвеченный летом лес.
Иль с башни Екатерингофа,
Где незамеченный сижу,
Я с сердцем радостным гляжу
На дальний абрис Петергофа,
На перламутровый залив.
Как он стеклянист и красив!
Как хороши под парусами
И с лентой флага — корабли!
На них дары чужой земли!
И под чужими небесами
Рожден их кормчий и пловец!..
Различен позыв для сердец:
Иных манит прибытком ловля
К горам нерастопимых льдов;
Других с Индейских островов
Ведет в кронштадтский рейд торговля!
А я, без сел и кораблей,
Картиной мира веселюся:
Где лягу — сплю; и не боюся
Неурожаев, ни мелей…
И я, бесконный, беспалатный,
С одной сердечной полнотой
Любуюсь неба круглотой; -
Глотаю запах ароматный
И сам не знаю чьих садов.
Смотрю на сгибы берегов
Порой, на опененны волны —
И, сытостью душевной полный,
Иду в мой маленький приют,
В мой уголок, известный редким,
Где ласточки — мои соседки
И где мечты со мной живут.

1826

Мой сад с каждым днем увядает;
Помят он, поломан и пуст,
Хоть пышно еще доцветает
Настурций в нем огненный куст…

Мне грустно! Меня раздражает
И солнца осеннего блеск,
И лист, что с березы спадает,
И поздних кузнечиков треск.

Взгляну ль по привычке под крышу
Пустое гнездо над окном:
В нем ласточек речи не слышу,
Солома обветрилась в нем…

А помню я, как хлопотали
Две ласточки, строя его!
Как прутики глиной скрепляли
И пуху таскали в него!

Как весел был труд их, как ловок!
Как любо им было, когда
Пять маленьких, быстрых головок
Выглядывать стали с гнезда!

И целый-то день говоруньи,
Как дети, вели разговор…
Потом полетели, летуньи!
Я мало их видел с тех пор!

И вот — их гнездо одиноко!
Они уж в иной стороне — Далёко, далёко, далёко…
О, если бы крылья и мне!

Ты близко. Ты идешь пешком
Из города, и тем же шагом
Займешь обрыв, взмахнешь мешком
И гром прокатишь по оврагам.

Как допетровское ядро,
Он лугом пустится вприпрыжку
И раскидает груду дров
Слетевшей на сторону крышкой.

Тогда тоска, как оккупант,
Оцепит даль. Пахнет окопом.
Закплет. Ласточки вскипят.
Всей купой в сумрак вступит тополь.

Слух пронесется по верхам,
Что, сколько помнят, ты до шведа,
И холод въедет в арьегард,
Скача с передовых разведок.

Как вдруг, очистивши обрыв,
Ты с поля повернешь, раздумав,
И сгинешь, так и не открыв
Разгадки шлемов и костюмов.

А завтра я, нырнув в росу,
Ногой наткнусь на шар гранаты
И повесть в комнату внесу,
Как в оружейную палату.

1941

Когда-то, до войны, я был в Крыму.
Со мною шло, не зная, как назваться,
То счастье, о котором ни к чему,
Да и не стоит здесь распространяться.

Оно скользило солнечным пятном
По штукатурке низенького дома,
По мокрой гальке шлялось босиком
В пяти шагах от вспененного грома.

Бросало в разноцветные кусты
Цветы неугасимые и росы,
На ласточкиных крыльях с высоты
Кидалось в тень приморского утеса.

И — что с того- Ну, было, да прошло,
Оставив чуть заметные приметы:
Для посторонних — битое стекло,
Для сердцем переживших — самоцветы.

Не так давно я снова был в Крыму.
Со мною шла, на шаг не отставая,
Нещадная ни к сердцу, ни к уму,
Горячая, щемящая, живая.

И одолела. Вспомнив до конца,
Я бросился на камень молчаливый,
На камень у знакомого крыльца,
Поросшего бурьяном и крапивой.

И я спросил: - Ты все мне скажешь, боль -
Все без утайки- Все, мой друг жестокий -
Неужто век нам маяться с тобой,
Неужто вместе мерять путь далекий -

Я спрашиваю снова: чья вина -
Приговоренный зваться человеком,
Я четверть века всем платил сполна
За все, что не сполна давалось веком.

Я не был скуп. Цена добра и зла
Была ценой и мужества и крови…
И я был щедр. Но молодость прошла,
Не пожелав и доброго здоровья.

Я знаю, снова просквозят года…
И вновь, как в повторяющемся чуде,
Сюда придут, опять придут сюда
И юные и радостные люди.

И девушка, поднявшись на крыльцо,
Прочтет свою судьбу по звездной книжке
И спрячет побледневшее лицо
В тужурку светлоглазого парнишки.

Пусть будет так. Пусть будет к ним добрей
Жестокое и трудное столетье.
И радость щедрых и прекрасных дней
Получат полной мерой наши дети.

И нашу память снова воскресит
В иной любви живительная сила,
И счастье им сверкнет у этих плит
Поярче, чем когда-то нам светило!

Октябрь 1947, Крым

«Что ты видишь во взоре моем,
В этом бледно-мерцающем взоре-»
«Я в нем вижу глубокое море
С потонувшим большим кораблем.

Тот корабль… Величавей, смелее
Не видали над бездной морской.
Колыхались высокие реи,
Трепетала вода за кормой.

И летучие странные рыбы
Покидали подводный предел
И бросали на воздух изгибы
Изумрудно-блистающих тел.

Ты стояла на дальнем утесе,
Ты смотрела, звала и ждала,
Ты в последнем веселом матросе
Огневое стремленье зажгла.

И никто никогда не узнает
О безумной, предсмертной борьбе
И о том, где теперь отдыхает
Тот корабль, что стремился к тебе.

И зачем эти тонкие руки
Жемчугами прорезали тьму,
Точно ласточки с песней разлуки,
Точно сны, улетая к нему.

Только тот, кто с тобою, царица,
Только тот вспоминает о нем,
И его голубая гробница
В затуманенном взоре твоем».

Август 1907, Париж